Пираты XXI века. Операция `Испаньола` - Антон Первушин

На этом они закончили беседу и распрощались с советником Маканиным. Выходя из здания администрации и спускаясь уже по парадной лестнице, Лукашевич наконец-то собрался спросить у Громова:

– Ну и как ты считаешь, Костя, поможет он нам?

– Мне кажется, он ещё не решил…

– В каком смысле? – заволновался Стуколин, вполне уже удовлетворённый тем, чего в ходе переговоров с Маканиным удалось достигнуть.

– У меня сложилось впечатление, что этот Лев Максимович присматривался к нам, – пояснил свою мысль майор. – Может быть, у него есть какие-то идеи на наш счёт. Может быть, никаких идей у него нет. Не знаю. Но он явно хотел убедиться, что мы те люди, за которых себя выдаём…

– Во-во, – подтвердил Лукашевич, – совершенно точно. Мне тоже так показалось.

– Чего-то вы мудрите, ребята, – сказал Стуколин. – За кого же мы можем себя выдавать? Не бомжи ведь с улицы пришли?

Громов пожал плечами и ответил философически:

– Разве суть человека в том, откуда он пришёл?

– Вот за что я тебя порой очень не люблю, Костя, – сказал Стуколин, – так это за твою манеру говорить загадками. Продукты он даст?

– Скорее всего, даст. Вопрос только, чего он потребует за это?

– А он может чего-то за это потребовать? – агрессивно осведомился Стуколин. – Им мало, что мы рубежи защищаем?

– Теперь, видишь ли, мало, – съязвил Лукашевич.

– Спокойнее, ребята, – осадил их Громов. – Поддержку советник нам окажет. Это сейчас главное. Всё остальное – потом.

– Что? Что «потом»? – продолжал волноваться Стуколин.

– Поживём – увидим, – сказал Громов. – Поживём – увидим…

(Лэнгли, округ Колумбия, США, август 1998 года)

«Адмирал Грир» по праву считался одним из лучших ресторанов в Лэнгли. Подчёркнуто скромный стиль (без «левых» плакатов и бронебойной музыки), традиционная и очень здоровая кухня, индивидуальные кабинки с хорошей звукоизоляцией, и сам хозяин – старина Макс – верный служака разведывательного управления, прошедший когда-то огонь и воду, помнивший самого Даллеса[11]и умеющий держать язык за зубами. В общем, заведение пользовалось у сотрудников ЦРУ заслуженной популярностью. Некоторые из них даже считали его своим. То есть так и говорили: «Это моё заведение». И вот что любопытно, в разное время «своим» ресторан Макса называли сотрудники совершенно разных подразделений, но всегда – тех, где на текущий момент было особенно «горячо». Скажем, лет шесть-семь назад у Макса было не протолкнуться от советологов, теперь же основу изголодавшегося контингента составляли специалисты по Ближнему Востоку и мусульманским странам. Таким образом, достаточно опытный аналитик чисто на основе статистики посещаемости ресторана «Адмирал Грир» мог бы сделать вывод о международном положении в целом и о приоритетных направлениях работы разведывательного управления в частности. Хотя кому это интересно? Ведь точно такой же вывод можно сделать, просмотрев утреннюю газету.

Двое, расположившиеся в отдельном кабинете «Адмирала» с видом на Потомакскую долину, также принадлежали к безликому племени аналитиков специального отдела ЦРУ, разрабатывавшего «мусульманскую проблему».

Джон Мур, седеющий мужчина средних лет, когда-то – выпускник Йельского университета[12]с дипломом специалиста по турецкому языку и литературе, занимался соответственно Турцией и её ближневосточными политическими союзниками. Мур был многодетен, состоял членом десятка клубов и носил бороду.

Роберт Фоули, разделивший с ним сегодня обед и кабинет, в противоположность Муру был молод, холост и гладко выбрит. Клубы он не посещал, предпочитая им весёлые вечеринки «для всех» и спортивные состязания. К тому же диплом он получал не в Нью-Хейвене, а в Бостоне, и занимался не Турцией, а новыми мусульманскими странами, появившимися на карте мира после развала Советского Союза.

Однако, несмотря на столь вопиющую разницу в возрасте, общественном статусе и в интересах, Фоули и Мур уже года три ходили в закадычных друзьях, и взаимоотношения их строились не по схеме «отец-сын», или, скажем, «начальник-подчинённый», а на принципах полного равенства и обоюдостороннего уважения. Местом же их постоянных встреч и бесед стал именно «Адмирал Грир», куда оба наведывались по два раза в день: в обеденный перерыв и по окончании рабочей смены.

За обедом они беседовали прежде всего о политике, и вот тут-то и находилась точка соприкосновения этих столь непохожих друг на друга людей. Оба они были «настоящими американскими патриотами», то есть поругивали японцев и европейцев, которые «забыли, кто выиграл Вторую Мировую войну», высказывались в цинично-презрительном духе о странах «третьего мира», открыто ненавидели славян и коллекционировали анекдоты о политкорректности. Оперативной информацией им делиться не приходилось, поскольку, во-первых, это не поощрялось непосредственным начальством, а во-вторых, в том до сих пор не было особой нужды. Однако сегодня, тёплым днём в конце августа, такая нужда возникла.

Инициативу проявил Мур. Закончив с обедом и промокнув губы салфеткой, он спросил своего приятеля:

– Слушай, Боб, ты до сих пор занимаешься этими гоблинами?

– О каких гоблинах ты говоришь? – уточнил Фоули, мучающий вилкой фирменный военно-морской стейк.

– О тех самых, – пояснил Мур, – у которых на гербе два автомата Калашникова.[13]

– А-а, – понял Фоули, – конечно. Ими я как раз и занимаюсь.

– Тогда позволь спросить, наши агенты в той стране есть?

– Конечно, – Фоули улыбнулся. – А ты сомневаешься?

– Они из местных?

Фоули дожевал стейк, а салфетку скомкал в кулаке.

– Кроме резидента, все из местных. А к чему ты это?

Мур помедлил, затем, отвернувшись от приятеля, глядя на Потомакскую долину и понизив голос, сказал следующее:

– Видишь ли, Боб, в начале этого месяца в одной из самых дрянных гостиниц города Трабзона[14]состоялись переговоры между представителями двух спецслужб. Переговоры были тайными, и обе стороны подготовились к ним основательно. Не учли они только одного: хозяин этой гостиницы – наш старый и проверенный агент.